Когда речь заходит о первопроходцах западносибирской целины, сразу вспоминаются суровые геологи, буровики, строители из далеких 60–70–80-х годов. И реже – люди «мирных» профессий – учителя, врачи, повара. Но именно они наравне с нефтяниками обживали сибирские города: учили, лечили, кормили. Спустя годы, они удивляются: как могли решиться приехать с малыми детьми на голое место, жить почти в землянках, в переполненных жильцами промерзающих вагончиках? На что рассчитывали? Ведь даже не представляли, какие сюрпризы готовит им Север. ">
Когда речь заходит о первопроходцах западносибирской целины, сразу вспоминаются суровые геологи, буровики, строители из далеких 60–70–80-х годов. И реже – люди «мирных» профессий – учителя, врачи, повара. Но именно они наравне с нефтяниками обживали сибирские города: учили, лечили, кормили. Спустя годы, они удивляются: как могли решиться приехать с малыми детьми на голое место, жить почти в землянках, в переполненных жильцами промерзающих вагончиках? На что рассчитывали? Ведь даже не представляли, какие сюрпризы готовит им Север. Когда речь заходит о первопроходцах западносибирской целины, сразу вспоминаются суровые геологи, буровики, строители из далеких 60–70–80-х годов. И реже – люди «мирных» профессий – учителя, врачи, повара. Но именно они наравне с нефтяниками обживали сибирские города: учили, лечили, кормили. Спустя годы, они удивляются: как могли решиться приехать с малыми детьми на голое место, жить почти в землянках, в переполненных жильцами промерзающих вагончиках? На что рассчитывали? Ведь даже не представляли, какие сюрпризы готовит им Север. Среди этих первопроходцев была и моя собеседница – Галина Михайлова, учитель математики.
С небес спустилась.
Галина Ивановна оказалась среди этих романтиков, вслед за мужем приехала в Западную Сибирь в 1977 году. На «место дислокации» учительница математики с двухлетней дочкой была фактически выброшена из вертолета на ходу. «Приземлиться здесь не сможем. Поэтому, когда подлетим, постарайтесь быстренько спуститься и прыгнуть», – сказал ей пилот. Вертолет присел, мать с дочкой кубарем вниз. Вихрь песка. Только крик пилота в спину: «Прижмись к земле, сметет!».
– Огляделись – кругом никого. Только в отдалении среди сосен – вагончики, к которым вела узкая тропинка. Так выглядел Когалым. Нашла школу, кабинет директора: «Здравствуйте, я – Михайлова. Учитель математики».
– А где ты раньше была? Сегодня – 1 сентября. Принял я уже учителя математики.
Галина растерялась. Опоздала к 1 сентября: никак не могла вылететь из Сургута. Не было попутного вертолета. Добиралась грузовым. Зря, выходит, упрашивала взять ее на борт. У мужа пока работа в Сургуте, жить им там негде, и здесь, в Когалыме, куда ее пригласили, оказалось, нет ни работы, ни жилья. Спрашивается: зачем она уехала из своего поселка Первомайского на Урале, где ей так чудесно работалось?
Директор школы предложил пойти учителем к первоклашкам. Пообещал устроить на ночлег в вагончик. Согласилась. А потом ревела вместе со своими первоклассниками. Как таким галчатам преподавать, не понимала. Как букварь с ними осилить? Привыкла работать со старшими ребятами. Но ничего, села за методички, коллеги премудростям обучили. А дочка в свои два с половиной года сидела весь день за последней партой. Правда, к третьему уроку сползала на пол. Но с кем ее оставишь? Садиков-то не было.
В 1978-м Галина Ивановна уже работала завучем. К тому времени родился второй ребенок. Когда сыну исполнилось четыре месяца, снова вышла на работу.
– Представьте на минуточку нашу первую когалымскую школу тех лет. Морозы стоят под 50, школа практически не отапливается, туалет на улице на отшибе, дети бегают туда на переменках раздетые, мерзнут. В школе невыносимо холодно: в варежках сидели, в валенках, учителя заматывались в платки и шали...
И вот как-то собрался в Когалыме партийно-хозяйственный актив. Все начальство съехалось. Я тоже пришла. Обсуждают самые важные дела, начальники отчитываются: столько-то метров пробурили, столько построили. «Больше желающих выступить нет?» – спросил председательствующий.
Тогда я поднялась и сказала:
– Я не поняла, здесь только хозяйственники, отцов нет? Говорили обо всем, только не о школе. Вот вы, товарищи руководители, однажды были в школе, прошлись в шубах и шапках по коридору, вам показалось, что все нормально. А вы на уроках посидите, как ваши дети сидят, тогда увидите реальное положение школы. Что уж говорить об учителях, которые приходят в свои вагончики, в свои балки, руки и ноги согреть не могут. Дома нет элементарных условий для жизни. А они еще должны к урокам готовиться. Может быть, вы увезете отсюда полные карманы денег, но увезете и больных своих детей, дочерей, которые не смогут стать матерями.
В зале – гробовая тишина. Потом партхозактив стал принимать конкретные решения: в два дня решили вопросы с котельной, согрели школу. Тогда учителя получили 13 квартир, целый подъезд в новом доме, некоторые мои коллеги до сих пор там живут.
Отдайте школу мне!
В начале восьмидесятых Михайлова уже создавала учебно-производственный комбинат. Город нуждался в рабочих кадрах, но не было ничего – ни здания, ни оборудованных кабинетов, ни специалистов. Работала как прораб, но стройку подняла.
– В 1985году открыла я УПК, а в 1986 году меня забрали заведующей отделом народного образования. Я не хотела, но и отказаться не могла: партийная дисциплина. И на три года ушла на административную должность.
Школы у нас литовцы строили под ключ. Сдали пятую, шестую, в 1989 году должны были сдать седьмую, но уже начал разваливаться Союз. Литовцы заявили о своей независимости, прекратили работы в Когалыме, так что седьмая осталась недостроенной. Вызывает меня председатель горисполкома и говорит: «Что будем делать?». А я ему: «На такую провальную школу вы не найдете ни одного директора. Отдайте школу мне». Здесь, скажу вам, у меня был личный интерес. Дело в том, что я одна поднимала двоих детей. Муж умер, когда сыну было два года, а у зав. ГОРОНО зарплата куда меньше директорской. К тому же, работая в управлении народного образования, я должна была отказаться от преподавательской деятельности, а для меня это катастрофа. Одним словом, выпросила я эту недостроенную школу. Поехала в Литву, в одно министерство, другое: уговаривала помочь нашей северной школе с мебелью. Там удивились моему визиту, но в помощи не отказали. Директор мебельной фабрики Паневежиса пообещал отправить мебель в обмен на древесину. Я гнала вагоны леса в Литву, оттуда получала школьные парты. В 1989 году мы вошли в новую школу.
Но школа – это не здание. У школы должно быть собственное лицо. Свой стиль. Своя душа. Мы создали здесь городскую экспериментальную площадку по эстетическому воспитанию детей, затем стали осваивать систему развивающего обучения Эльконина-Давыдова. Дети, обучающиеся по этой системе, составляют наибольший процент среди участников и победителей олимпиад; уровень развития интеллекта учащихся по этой системе выше, чем у школьников с традиционной формой обучения. Наши ученики год за годом участвовали в Международной олимпиаде по развивающему обучению и завоевывали медали и призовые места. Наша школа первая в Когалыме стала работать по направлению «школа – вуз». Мы сотрудничали с Центром довузовской подготовки Тюменского государственного нефтегазового университета. Три раза наша школа становилась лауреатом Всероссийского конкурса «Школа года». Но главное – это добрые отношения, которые складывались между детьми и взрослыми. По-разному может сложиться школьная жизнь, но главное, чтобы ребенок чувствовал себя защищенным. Чтобы ощущал: его любят! Нашу школу я называла «Школой радости».
Не скрою, была очень тронута, когда мне присвоили звание «Заслуженный учитель РФ». Выходит, я не напрасно приземлилась в 1977 году в Когалыме!
Сейчас живу в Москве, но Когалым до сих пор остается в моем сердце. В этом городе счастливо сложилась моя судьба. Была участником замечательных дел. Палатки и вагончики на моих глазах уступили место современным жилым кварталам. Я видела, как взрослели юные жители Когалыма, мои ученики.